С последним особенно плохо было у Малка. Со слов матери – когда она находила в себе силы пообщаться с нелюбимым отпрыском, то обожала вспоминать прошлую богатую жизнь – родился он в древнем Доме, чьи дети славились сильной кровью и склонностью к волшбе. И потому мужчины Дома не боялись жениться не то что на простых дворянках, а даже на обычных смертных. Что и произошло с матерью Малка. Наследник Дома влюбился в обычную горожанку, женился, зачал ребёнка, а тот… тот пришёл в мир «пустышкой». Бесталанным, лишённым пусть даже самых крохотных признаков Наследия основателя Дома ублюдком.

Такое порой случается даже в самых прославленных династиях магов. Вот только если для обычных дворян такое событие станет лишь поводом для огорчений, то высшей аристократией оно воспринимается как нечто выходящее за рамки допустимого. Смертная красавица, в своё время пленившая сердце молодого Магистра, и опомниться не успела, как над сыном провели обряд отречения, а затем её вместе с ребёнком и бумагами о разводе выставили за порог родового манора.

Сказка закончилась, и началась реальная жизнь…

На самом деле клеймо «пустышки» Малку не особо-то и мешало. По большому счёту кроме родственников, ближайших друзей и единственного человека, которого он мог назвать Наставником, об этом никто не знал. Но при поступлении в Школу магии, где один из этапов испытания заключается в пробуждении колдовского дара, такое не скрыть. А значит, значит и цели стоит перед собой ставить посильные, не замахиваясь слишком высоко…

Конечно, многие проблемы могли решить деньги, но выделенных отчимом сорока золотых драхм и в Школе Трёх Святых-то едва хватало на первый год обучения. Куда уж тут мечтать о заведениях рангом выше!

Хотя что Малк – Хелавия с Толфаном, и те решили Тремя Святыми ограничиться. А ведь у их родителей и деньги имелись и связи, да и сами они талантом не были обижены. Малк видел результаты прохождения друзьями Сферы Ка. Толфану прочили после обряда инициации дар средней силы, а вот в Хелавии подозревали будущего гения. И если машина не ошиблась, то это была серьёзная заявка на попадание во внутренние ученики Школы.

В этой компании будущих магов родившийся «пустышкой» Малк смотрелся белой вороной. И лишь выдающиеся результаты по обычным «гражданским» предметам позволяли ему надеяться на успешное поступление. В конце концов магия это не только чары и ритуалы, это ещё и серьёзные исследования. И бесталанный Малк мог в этом плане дать любому гению от колдовства сотню очков форы.

Так что были у него шансы стать адептом Школы Трёх Святых, были! И упускать их он не собирался.

– Чего все пригорюнились-то?! – голос Толфана внезапно прервал раздумья Малка. И стало понятно, что вот уже несколько минут в купе царила тишина, прерываемая лишь ритмичным перестуком колёс. – Эх, такой тост испортили…

– Да ничего не испортили, толстяк. Просто… странное какое-то ощущение на душе, – ответила вдруг посерьёзневшая Хелавия. – Словно прямо сейчас переступаем через какую-то грань, за которой всё будет не так. По-другому. Изменится всё: город, люди, мы сами. И назад уже ничего не вернуть…

Девушка нахмурилась и тут же стала выглядеть много старше. Уже знакомый с подобными состояниями подруги Малк тотчас приобнял её, поцеловал в шею. И всплеск мрачноватого настроения Хелавии моментально прошёл. Она вздохнула и с нежностью улыбнулась парню.

– Хотя, наверное, я просто не хочу становиться взрослой… – продолжила она.

Чем возмутила Толфана до глубины души.

– Святые заступники, взрослой!! Хел, ты ещё про старость вспомни! – буквально возопил он. – Мы молоды, умны… не знаю как вы, а я ещё и красив!.. Да перед нами весь мир лежит!!! И уж о чём я точно не хочу сожалеть, так это о нашем интернатовском детстве. Правильно, Малк?!

Малк ухмыльнулся.

– Не знаю, вы с Хелавией только три последних года там проучились. А разговоров, как будто десять лет…

– Зато ты восемь! – воскликнул толстяк. – И я до сих пор не понимаю, как выдержал этот кошмар.

Но продолжать предложенную тему Малк не стал. Что бы там Толфан ни говорил, но для него интернат был домом. Пусть плохим, но домом. Мать, разочарованная сыном-«пустышкой», лишившим её достатка и статуса в обществе, отправила Малка в школу-интернат, едва он научился быть самостоятельным. И после не сделала ни одной попытки забрать его обратно, позволяя возвращаться домой лишь на каникулы.

У друзей же ситуация была совершенно иная. Для них новое место учёбы оказалось чем-то вроде временного убежища. Отец Хелавии – Лизар Гулор – прятал в интернате дочь от заявившихся в Колхаун старых врагов, отец же Толфана – Боливар Сугрон – оставил там сына на время своего торгового вояжа по дальним странам. И когда жизненные неурядицы закончились, дети вернулись домой…

– Она так и не смирилась? – вдруг сочувственно спросила Хелавия, намекая на мать Малка и её неудачный первый брак.

На что Малк лишь пожал плечами.

– Ни капли. Рад, что хотя бы не вмешалась в мой разговор с отчимом, когда я деньги у него просил. С неё бы сталось…

На этом разговор как-то сам собой увял. Толфан ещё пытался что-то бубнить про будущие перспективы, но Хелавия уткнулась в какую-то книгу, Малк же вернулся на свою полку и принялся демонстративно копаться в мешке. Толстяку ничего не осталось, как махнуть на них рукой, и улечься спать. Через несколько минут он захрапел, а ещё через полчаса заснула и Хелавия. Бодрствовать в купе остался один Малк.

Мысленно порадовавшись, что с ними не едет никто чужой, он воровато оглянулся, достал глубоко запрятанный в вещах блокнот и в который раз принялся изучать оставленные там записи. Это была одна из самых ценных вещей Малка – его рабочий дневник. Не журнал с размышлениями на тему происходящего в течение дня, а именно дневник с планами на будущее, наиболее важными идеями и отметками о тех вещах, которые никак нельзя забыть. И пусть все записи были зашифрованы – интернатовский быт быстро приучил скрывать свои секреты – Малк предпочитал никому лишний раз блокнот не показывать. Даже друзьям.

Так что когда на Малка наконец навалилась сонливость, прежде чем нырнуть в царство грёз, он снова вернул дневник в мешок…

Вот только по-настоящему заснуть у Малка не получилось. Вместо полноценного сна, он перешёл в какое-то странное состояние. Некую форму утомительного и изматывающего транса. Без каких-то узнаваемых, пусть даже фантасмагорических видений, зато с крайне болезненными для всего тела ощущениями и пугающими предчувствиями. В какой-то миг Малк не выдержал и очнулся, осознав себя лежащим на спине, с лицом, залитым разъедающим глаза потом. И знакомой для каждого колхаунца внутренней дрожью, возникающей всякий раз, когда рядом оказываются демоны.

Демоны?! Угрожающая мысль заставила сбросить сонную одурь и вцепиться в лежащий под подушкой нож. Откуда здесь демоны?!

Малк принялся изо всех сил вслушиваться в окружающие звуки и, спустя несколько мгновений, был вознаграждён за старания. Несмотря на грохот колёс, его уши всё же смогли уловить тяжёлые шаги на крыше вагона. Учитывая с какой скоростью мчался поезд и толщину брони, это точно не мог быть человек.

– Чего такое?! – на два голоса воскликнули Хелавия с Толфаном, проснувшись лишь чуть позже Малка. – Почему такое ощущение, что снова Ночь Йорроха началась?!

– Потому что охрана поезда проспала и по крышам вагонов шляются иномирные твари! – зашипел на раскричавшихся друзей Малк и принялся спешно натягивать штаны.

Почему-то сейчас мысль о том, что он находится в пассажирском вагоне самого настоящего бронепоезда, больше не давала чувства безопасности. И это ему совершенно не нравилось.

– Ну так чего мы сидим?! Надо сообщить проводнику! – громко сказала Хелавия и быстро глянула в сторону окна.

Малк проследил её взгляд и с облегчением выдохнул – бронезаслонки успели опустить, так что здесь твари было не пройти. Он даже собрался что-то сказать, но что именно забыл спустя пару секунд. Когда мощнейший удар сотряс весь вагон, и прямо над головой Малка в потолке возникла глубокая вмятина. Словно демон неизвестной породы не просто ударил по крыше, а целился именно в него.